Понравилось, как написано.
Много, и про космосПолёт в затратосферу
Первые шаги и первые дивиденды
Что толкнуло человека в космос? Можно не сомневаться, что в основе всего — неисправимое человеческое любопытство. В этом плане Советскому Союзу повезло. Технократы типа Сергея Королева, оказавшиеся в свое время у руля его ракетной программы, были по-настоящему одержимы идеей "махнуть вокруг шарика". А после триумфа первого советского спутника в 1957-м лидерам СССР и США Никите Хрущеву и Дуайту Эйзенхауэру уже не требовалось объяснять, какие политические дивиденды даст вывод в космос первого человека.
Первый "Восток" с космонавтом мог полететь и в конце 1960-го, но из-за неудач с ракетами был отложен. США все равно не успевали: полет Алана Шепарда на корабле Mercury был намечен только на май 1961-го. И 12 апреля 1961 года весь мир узнал не только Гагарина, но и великую космическую державу.
Первая цель была достигнута. Какой ценой в рублях? Видимо, выяснить это до запятой теперь уже не удастся. СССР не утруждал себя публичными отчетами о своих космических расходах, да и бухгалтерия его ВПК была слишком запутанной. Между тем ЦРУ США, как следует из рассекреченных отчетов, в 1960-х оценивало проект "Восток" в $340 млн (возможно, отталкиваясь от $280 млн за свой Mercury, которые, впрочем, быстро выросли до $390 млн).
Из советских же архивов обнародован другой любопытный документ — записка 1963 года главы КГБ Владимира Семичастного Хрущеву "О настроениях Г. К. Жукова" со словами маршала: "На полет Гагарина израсходовали около 4 млрд руб.". Можно, конечно, усомниться в том, насколько точно опальный Георгий Жуков подсчитал "расходы на Гагарина", но в том, что бывший министр обороны СССР прекрасно представлял себе порядок расходов, сомнений нет. И эти траты тогда для СССР окупились. Равный по масштабу триумф в космосе Москве, пожалуй, уже не удалось повторить никогда. А космическая гонка набирала обороты.
Луна за $25 млрд
Для отставших США было важно придумать суперпроект. И новый президент Джон Кеннеди его находит. Высадить первых астронавтов на Луну — что может быть достойнее для Америки и удивительнее для всего мира? Не принять такой вызов СССР уже не мог. Его космонавты должны были отправиться к Луне раньше американцев. Но даже просто облететь Луну раньше (без высадки) не получилось. Такой полет планировали на 8 декабря 1968 года, но отменили из-за слишком высокого риска. И первым пилотируемым спутником Луны 21 декабря стал Apollo 8. А два взрыва советской лунной ракеты Н1 в 1969-м перечеркивали последние надежды. К Луне уже летел Apollo 11. И 21 июля Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин первыми ступили на ее поверхность.
Эта гонка Советским Союзом была проиграна вчистую (у США на Луне побывали 12 астронавтов и 6 кораблей). И на сегодняшний день лунный успех Америки никем не повторен. Сколько стоила эта абсолютная победа? Официальная цена программы Apollo была названа в отчете конгрессу в 1973 году — $25,4 млрд. По прикидкам ЦРУ, советская программа стоила от $16 млрд до $22 млрд. В самом СССР никакую официальную цену в отчетах Верховному Совету, естественно, тогда не называли, а нынешние неофициальные дают еще больший разброс — от 3 млрд до 10 млрд руб. и более. И эти миллиарды (сколько бы их ни было на самом деле) были потрачены зря, а пилотируемая космонавтика тем временем вступила в период первого кризиса.
Чем занять космонавтов?
Уже во времена лунной гонки возник вопрос: чем дальше занять космонавтов? И первыми пилотируемой космонавтикой заинтересовались военные. Полеты первых кораблей их обнадеживали: человек в космосе оказался способен управлять кораблем как самолетом. В планах генералов уже вырисовывался военно-космический флот — аналог авиации в глобальном варианте. Космонавтика позволяла вести разведку и наводить боевые средства на цели в любой точке Земли, а в перспективе — и наносить удары прямо из космоса или сбивать спутники противника. Самим космонавтам отводились при этом и роли, как в авиации: пилотов, штурманов, наблюдателей, наводчиков или стрелков. В середине 1960-х военные программы процветают. Академик Владимир Челомей начинает создание пилотируемой станции "Алмаз", а филиал королевского КБ под началом Дмитрия Козлова — целого ряда кораблей "Союз", среди которых перехватчики и разведчики. США в те же годы занялись созданием военной станции MOL (Manned Orbiting Laboratory) и кораблей Gemini B для нее. Но интерес военных к космонавтам вскоре угас.
Дело в том, что, пока обе страны пытались начинить пилотируемые корабли батареями фотокамер и радаров и даже вооружать пушками и ракетами, беспилотные спутники совершили мощный рывок в своем развитии. Так, в Советском Союзе уже появились спутники "Зенит", которые вели фоторазведку, "Молнии" обеспечивали связь, аппараты типа ИС могли перехватывать другие спутники, а система УС — выдавать целеуказание для ракет. Это было именно то, чего военные хотели от космонавтов, но за меньшие деньги, ведь на орбиту не надо было возить человека. В итоге программа MOL, так и не состоявшись (при цене $2,2 млрд), была закрыта в 1969 году, программа военных "Союзов" — в 1967-м. Дольше всех протянул проект "Алмаз". В 1970-х две такие станции (для публики их назвали как гражданские — "Салют-3" и "Салют-5") успели принять на орбите военные экипажи. Но в конце концов Челомей был вынужден сделать беспилотным и "Алмаз". А спустя четверть века после закрытия программы пилотируемой военной станции замначальника проектного отделения челомеевского КБ Анатолий Благов очень доходчиво объяснял ее проблемы: "1 кг полезного груза на орбите стоит $5 тыс. Вот у нас в станции было воздуха 100 куб. м. Значит, 100 куб. м стоили $500 тыс. ...А если три человека начинают там работать и заниматься физическими упражнениями, то им хватает этого всего на три дня... 20 г воды будет стоить порядка $100, то есть каждый глоток воды... А надо выпить этой воды около 2-2,5 л в день. Посчитайте, во что обходится это все. То есть нужно найти человеку такую работу на орбите, которая бы оправдывала, окупала те затраты, которые каждый пуск, каждый полет требуют".
У военных такой работы для человека в космосе так и не нашлось. Но проигрыш лунной гонки в свою очередь требовал уже от СССР придумать для поддержания завоеванных позиций в космонавтике что-то такое, чего не было у США. И на базе "Алмаза" спешно создается "Салют" — долговременная орбитальная станция (ДОС) для научных экспериментов, а в перспективе — для постоянного присутствия человека на орбите.
Станционные смотрители
Станция рождалась спешно. "Салют-1" полетел уже в 1971 году. Первый экипаж ("Союз-11") успел отработать на нем только 22 дня, а при посадке произошла разгерметизация спускаемого аппарата, космонавты Владислав Волков, Георгий Добровольский и Виктор Пацаев погибли. Запуски "Союзов" были приостановлены, а "Салют-1" затоплен в океане через семь месяцев после запуска. Долговременной станции из него не вышло. Следующий "Салют" стартовал только в 1974-м. Он протянул на орбите уже более двух лет, но принял только два "Союза", правда, пребывание экипажа в космосе ("Союз-18") довели уже до двух месяцев. И только "Салют-6", выведенный в 1977 году, можно было уже признать долговременной жилой станцией: без малого пять лет на орбите, из которых почти два — в обитаемом режиме. Таким образом, создание ДОС у СССР заняло почти десять лет. В 1983 году американское Бюро по оценке технологий (The Office Of Technology Assessment) в специальном меморандуме для конгресса ""Салют": советские шаги к постоянному присутствию человека в космосе" проанализировало программу и оценило расходы русских на нее в 1970-х в $40 млрд. Меморандум писался неспроста. 15 экспедиций на "Салют-6" (с 9 космонавтами из соцстран) и 184 дня на станции, проведенные Валерием Рюминым и Леонидом Поповым, заставили мир вновь заговорить о том, что США начали отставать в космосе.
Америка пыталась поучаствовать в "гонке станций". Оставшиеся от лунной программы запасы кораблей Apollo и ракет Saturn позволили ей уже в 1973 году запустить SkyLab. Причем их станция имела массу 77 т и внутренний объем 352 куб. м против 18,6 т и 82 куб. м у "Салюта-1". Начинался проект тоже драматично. При запуске со SkyLab был сорван большой кусок обшивки с одной из солнечных батарей. Использовать станцию было нельзя, и американцы впервые в мире занялись большим ремонтом в открытом космосе. После этого три экспедиции благополучно отработали на станции, а последняя установила мировой рекорд пребывания на орбите — 84 дня, который США удерживали до 1978 года — до того же "Салюта-6".
SkyLab обошлась Америке в $3 млрд. Программу закрыли, потому что США решили сосредоточить средства на новом проекте — многоразовой системе Space Shuttle. Ее советский аналог — "Буран-Энергия" от Shuttle заведомо отставал, но даже в этой ситуации СССР от станций не отказался. В 1982 году на орбиту выходит "Салют-7", который за четыре года успел принять шесть основных экипажей и увеличить пребывание человека на борту до 237 суток. А в 1986-м Советский Союз запускает грандиозный проект "Салют-8", которому в последний момент перед пуском даже решили присвоить новое имя — "Мир",— собираемую на орбите из модулей станцию весом около 140 т. Сборка заняла десять лет, столько же поддерживалось и постоянное присутствие космонавтов на станции. "Мир" успел принять 104 человека из 12 стран. Рекорд пребывания человека на нем (Валерий Поляков) составил уже 438 суток. Однако в конце 1990-х Россия, унаследовавшая "Мир" от СССР, столкнулась с финансовыми проблемами, а у самой станции начались проблемы с функционированием ее многочисленных элементов. И в 2001 году все кончилось затоплением огромной конструкции в Тихом океане.
Во сколько обошелся "Мир", никто точно сказать так и не смог. Ориентировочная стоимость станции с учетом затрат на ее разработку составила $3-4 млрд. Сколько стоило содержание станции, "Деньги" уже выясняли в 2000 году (см. N 50), когда подводили итоги ее работы. Эксперты говорили о 2 млрд руб. (чуть более $70 млн) ежегодно, а тогдашний руководитель пресс-службы Росавиакосмоса Сергей Горбунов оперировал суммами $200-250 млн (в год). Последний же взнос в 750 млн руб. России пришлось внести, чтобы спустить "Мир" с орбиты.
Последний многоразовый шанс
Пилотируемая эпопея, в которую втянулся СССР и в которую не дали себя втянуть США, имела громкие, но неоднозначные итоги. Можно восхищаться рекордами космонавтов и размерами станций, но в практическом плане оставались вопросы. Среди работ, которыми пытались загрузить "Салюты", длительного присутствия человека в космосе требовали разве что медико-биологические исследования самого человека. Суперотдачи в научном плане станции не давали, между тем их содержание с экипажами обходилось крайне дорого и требовало все больших денег — во многом из-за необходимости все чаще посылать к ним корабли для снабжения и ремонта (американцы со своей SkyLab осознали это несколько раньше).
Выход выглядел технически изящным и впечатляющим: создать многоразовый пилотируемый корабль, который не только был бы экономичен сам по себе, но и существенно снижал стоимость прочих космических программ. Например, выводил бы любые грузы (вплоть до тех же станций) и возвращал с орбит любые спутники для ремонта и повторного запуска, превращая в многоразовые (а значит, дешевые). Такая система обещала стать рентабельной и крайне привлекательной как для военных с учеными, так и для коммерческих программ. И Америка уцепилась за эту красивую идею первой, развернув программу космического челнока — Space Shuttle. Однако, построив пять летающих кораблей, США убедились, что все их надежды на рентабельность несостоятельны. Программа оказалась самой дорогостоящей в истории: ожидается, что общие расходы на нее достигнут $175 млрд, а запуск одного челнока, по последним данным NASA, обходился примерно в $450 млн. В итоге США закрывают свой единственный пилотируемый проект — последний Shuttle должен отправиться в космос летом 2011 года.
СССР тоже проникся гениальной идей многоразовости, начав в 1970-х с отставанием от США создавать свой "Буран". В деталях системы разнились, но по своей дороговизне были схожи: общие затраты на программу к началу 1992 года оценивались в 16,4 млрд руб., а к закрытию программы в 1993-м — уже в 20 млрд руб. Неудивительно, что первый испытательный (беспилотный) полет "Бурана" 15 ноября 1988 года стал и последним.
Франция и Британия, уже было замыслившие свои челноки, от этих планов отказались. Многоразовая техника не сделала пилотируемую космонавтику дешевой.
Вместо "Мира" и за счет всего мира
Через 50 лет после полета Гагарина у человечества остался один действующий пилотируемый проект, зато общий — Международная космическая станция (МКС). Проектирование этого еще более грандиозного сооружения, чем "Мир" (370 т весом), началось в 1993 году усилиями США и России, а вскоре в проект были вовлечены страны Европы, Канада и Япония. В 1998-м началась стройка на орбите. С тех пор продолжающая расти МКС побила все рекорды "Мира" по посещаемости, обитаемости, выходам в космос, количеству экспериментов и прочей активности людей на борту. И рекорды по затратам, естественно. По расчетам, расходы на МКС в 1994-2014 годах должны были составить примерно $100 млрд (из них $75 млрд на долю США и $5 млрд — России). К 2009 году было освоено $73,8 млрд (из них $53,2 млрд от США и $2,5 млрд от России). Согласно обнародованным в прошлом году официальным отчетам, у России в 2006-2008 годах на МКС уходило 30% (23,5 млрд руб.) всей Федеральной космической программы. И при том, что другие ее статьи (новая ракетная техника, спутники, научные аппараты) могли, как это принято, недофинансироваться, сокращать расходы на МКС Россия не может, так как и без того подотстала от своего графика вложений в проект.
Сейчас страны—партнеры по МКС уже понимают, что станция потребует еще больших денег (Европейское космическое агентство уже переоценило ее со $100 млрд до ?100 млрд), а потому все как один говорят о необходимости коммерциализации проекта. Но с отдачей у пилотируемой космонавтики всегда обстояло плохо, хотя при этом широко бытует устоявшийся общественный миф о получаемых человечеством с ее помощью огромных выгодах.
Мимо кассы
Вероятно, самый расхожий миф — это о том, что лунная программа якобы принесла по $7 прибыли на каждый вложенный доллар. Но в каком месте конкретно прирастали эти $7, так никто и не указал. "Реклама при помощи космических полетов играла роль. Те же тефлоновые технологии, использовавшиеся в программе Apollo, здорово продвинули эту продукцию на рынке",— указывает член-корреспондент Российской академии космонавтики Юрий Караш. Но классический пример с "тефлоновыми технологиями" скорее говорит об обратном. Можно ли считать выгодой для человечества от полета на Луну, за который $25 млрд заплатил налогоплательщик Америки, то, что какие-то компании смогли продвинуть на рынке материал, изобретенный еще лет за двадцать до Apollo?
Службы NASA, которым приходится постоянно публично отчитываться за потраченные деньги, добросовестно пытаются делать это в виде статей на американских космических интернет-порталах и в СМИ. Что же подается в них под видом повседневного "хай-тек", подаренного миру пилотируемой космонавтикой? Не пропускающие жесткий ультрафиолет и стойкие к царапинам стекла солнцезащитных очков, например. Или предварительно замороженная и усушенная (freeze drying) еда космонавтов, которую за обедом надо просто разбавить водой. Питательные добавки из водорослей, которые теперь кладут в молочную смесь для младенцев по всей Америке. Ткань для скафандров, на базе которой делают теперь не только костюмы для пожарных, но даже крыши домов...
Чего в этих публикациях больше — разъяснительной работы с налогоплательщиком или рекламы (тех самых очков), понять трудно. И главное — стоит ли такой "хай-тек" тех миллиардов, что космонавты увозят на орбиту? Ведь для пляжа очки, как и для космоса, на самом деле и не нужны: до поверхности Земли жесткий ультрафиолет Солнца не доходит. Технологию растворяемой кипятком лапши и бульонных кубиков человечество освоило и без NASA (и надо сказать, лапша и кубики выходят сильно дешевле, чем 15 тыс. руб. на человека, в которые обходится дневной рацион на МКС). Младенцы до сих пор прекрасно росли и растут без добавок водорослей в молоко. Да и пожарные заботились о своих костюмах, чтобы не сгореть заживо, задолго до выхода на рынок скафандров.
В плане реальной выгоды гораздо убедительнее выглядят ставшие доступными человечеству благодаря космосу технологии спутниковой связи и интернета, телевидения и навигации (GPS), картографирования и метеопрогнозов. Но в этом нет заслуг человека на орбите: все это делают беспилотные аппараты, рынок услуг которых давно сложился и успешно коммерциализирован. Никакой рынок вообще не откажется от новых и приемлемых по цене космических технологий. Например, с некоторых пор в кордах радиальных автопокрышек стал применяться материал, из которого были сделаны стропы парашютов американских марсианских зондов Viking. Но что взять именно с пилотируемых программ, рынки до сих пор не очень понимают.
Наука ради себя требует жертв
Примерно так же обстоит дело и с наукой. Еще один расхожий миф заключается в том, что работа человека на станциях обогатила человечество важными открытиями и практическими знаниями. В какой-то момент символом этого мифа стали, например, земные достижения гидропоники (выращивание растений без почвы в искусственных средах), которую параллельно активно внедряли на тех же "Салютах" космонавты. Но еще в 1964 году в популярном журнале "Техника — молодежи" профессор Владимир Яздовский, стоявший у истоков советской космической биологии, на вопрос о том, не пришла ли гидропоника в колхозы вследствие бурного развития нашей космонавтики, ответил, что это космонавтика взяла ее из сельского хозяйства. А вот для того, чтобы приспособить гидропонику к невесомости (считается, что так космонавты смогут себя сами прокормить на борту хотя бы какой-то растительной пищей), науке в будущем придется еще много поработать.
В 2011 году уже не является проблемой узнать, чем, собственно, занимаются на борту космонавты. Например, в плане "контрактных работ, исследований и экспериментов" текущей экспедиции МКС-27 на прошлую неделю (4-10 апреля) значилось 19 пунктов. Пара из них — наблюдение Земли из космоса в интересах рыбаков и "предупреждения катастроф". Еще три — замеры уровней различных космических частиц. Пять — влияние факторов космического полета на биообъекты типа женьшеня, клеток, ферментов или белков. А среди типовых задач космонавтов в основном названы "сброс информации" (на Землю по радио), "фотосъемка", "экспонирование образцов в пеналах" (выставление), "перенос пеналов", "перенос аппаратуры".
При этом беспилотные аппараты давно научились и фотографировать Землю в чьих угодно интересах, и замерять уровни космических частиц, и сбрасывать информацию куда надо. Научить спутники растить женьшень, клетки или кристаллы (если уж человечеству так сильно нужно знать, как они ведут себя именно в космосе) технически тоже вполне возможно. В то, что постоянная экспедиция на орбите нужна только для того, чтобы переставлять "пеналы с образцами" с места на место, тоже сложно поверить. Но главное — 10 из 19 запланированных на неделе экспериментов связаны с состоянием или эксплуатацией самой станции и с ее экипажем, то есть космическая наука по большей части работает сама на себя.
"Кое-какие материалы и медицинские технологии, насколько я понимаю, все же были внедрены в земную технику и медицину. Но по большому счету перед космонавтами так и не были поставлены актуальные задачи, которые без них реально не решить... Да и редко на орбиту отправляются высококвалифицированные исследователи, которые способны на месте оценить результаты проводимых экспериментов, выбрать новые направления,— говорит эксперт журнала "Новости космонавтики" Игорь Лисов.— И основное значение пилотируемой космонавтики было и остается политическим. После Гагарина и высадки на Луну следующая большая цель поставлена не была, и 40 лет жизни и работы людей на станциях — это, по сути, фиксация факта наличия двух космических сверхдержав... И МКС сама по себе тоже памятник политическому решению сохранить пилотируемые программы США и России как атрибуты этой сверхдержавности... Сейчас главный вопрос: что делать после? Простейший вариант — станцию чисто прикладного назначения".
"Любая фундаментальная наука сейчас существует сама ради себя... Но с МКС ситуация сложнее. Она сродни пресловутому чемодану без ручки: и нести неудобно, и бросить жалко. Все аспекты длительных полетов отработаны еще в прошлом веке на советских станциях. Ничего нового в этом направлении МКС не дает. Никаких суперпрорывных исследований на станции не ведется,— подтверждает практическую бесполезность проекта в его нынешнем виде источник в российской авиакосмической отрасли.— Но на обеспечение станции сейчас в мире работают сотни компаний. Оставить безработными их сотрудников вряд ли кто-то решится. Особенно в США, где и так идут сокращения в отрасли из-за закрытия Shuttle. NASA не спешит с выбором следующей пилотируемой системы. Здесь необходимо выбрать достойную цель. А сейчас уже нет той гонки, как в 1960-х, и не надо выжимать из экономики государства все возможные ресурсы ради очередной победы на орбите".
Однако выжимают. И достойная цель уже объявлена: станцию чисто прикладного назначения не хотят — хотят лететь на Марс. В NASA уже освоили под это $9 млрд — больше не дали. В России для начала насчитали 4,8 трлн руб. Вернуть с прибылью не обещают. Обещают, что с космонавтами все будет в порядке.